-Сырую ночь провожая взглядом-
Бывает в жизни такое счастье:
Ему не следовало случаться,
Ему не следовало сбываться,
Но вдруг душа обретает дом.
И этот кофе вы пьете вместе,
И этот кофе вы пьете залпом,
Быть может, даже в него не глядя,
В тепле. В толпе. В кафе.
Вдвоем.
Бывает, в жизни такое случается,
Что все взрывается, не срастается,
Не происходит и не мечтается,
Но ты приходишь и ждешь заказ.
И, как мертвец иль забытый призрак,
Не чуя вкуса, не помня запаха,
Ты пьешь остывший и горький кофе
Один, где больше не будет
ВАС.
Желая холод допить и сгинуть,
И не оставить следа и тени,
Себя не видя, себе не веря,
Насквозь проходишь всех тех, кто рядом.
Стоишь один, ледяной, как камень,
Во тьме привычной не помня счастья,
Глухих людей провожая на ночь,
Сырую ночь провожая взглядом.
Бывает в жизни такое счастье:
Не может с нами оно не случаться.
И через ночь к кому-то стучаться,
Ломая стены, ты будешь снова.
Скажи, пройдя через боль и ужас
До этой светлой и теплой двери,
Чтоб снова любовь хоть на миг прикоснулась,
Скажи, желаешь пути иного?..
-Катастрофа-
Беспристрастна, непредсказуема черная гладь.
Мы горды кораблем — и за гордость познаем смерть.
Звезды падают в нефть воды, но не время спать:
Разрываясь меж дном и небом, погаснет свет…
В темноте перед ликом страха не виден класс.
Я лишь думал о том, как страшно далек рассвет,
И что наш капитан в первый раз не отдал приказ
И за жизнь в первый раз он не дал на вопрос ответ —
Только принял в себя обвиняющий взор толпы
По колено в воде и по горло в обломках скорби.
Охладила рассудок в раз ледяная пыль:
Он последний хозяин дворца и, в последствии, — гроба.
Власти тщетность в единый миг превратилась в боль:
По инерции следом утянет и весь наш мир.
Я сжимаю в руке револьвер пред затихшей толпой…
Офицер я еще или все же простой пассажир?
На последней границе над бездною я стою,
Но позиций своих все равно до конца не сдам:
Я стреляю в того, кто со мною на том же краю,
И жалею всех тех, кто без пули погибнет сам.
-Де Сад-
Один на один со страстью.
Где воздух, обещанный жизнью?
Один лишь огонь своей властью
Рисует пером, либо кистью…
Выводит штрихи, насмехаясь,
И кровь заменяет чернила,
В лицо мне искря и бросаясь.
И пепел в глаза — из горнила.
И жажду всю боль оправдать я.
Кто знал, как пылает молчание,
Срываясь с груди белым платьем
В костер, где томится желание
Сплетения вязкого пальцев?
Скрепленье невидимой сваркой:
Мученьем маркиза де Сада,
Словами любви от Петрарки…
Где воздух, обещанный жизнью?
На что мне писать еще силы?!
В палате, как в кузнице страсти…
Все заперто. Я Эгон Шиле
И сажей рисую на стенах:
Черты извращенны и жарки.
Де Сад застонал в моих венах.
В экстазе забылся Петрарка.
